Взаимоотношения между черкесами и генуэзцами характеризует и то обстоятельство, что даже в Каффе, не говоря уже о поселениях в Зихии (Чер-кесии), единственное регулярное военное подразделение – так называемые оргузии (orgusii) – комплектовалось из черкесских наемников. Эти черкесы образовывали городскую конную полицию, имели солидное жалование, по-зволявшее даже вести скромные торговые операции. Филипп Брун считает этих оргузиев черкесами на том основании, что "в уставе они также называ-ются казаками, тогда как под последними нельзя разуметь ни русских, ни та-тар"20. В этой связи представляет интерес замечание Эдмунда Спенсера: "Вероятно, черкесы, которые на протяжении веков вели полувоенный, полу-бандитский образ жизни и бывшие одновременно телохранителями султанов Египта, Турции и крымских ханов, были известны окружающим народам под этим названием (kassack), которое давалось каждому племени, ведшему та-кой образ жизни"21. ("Perhaps the Circassians, who it appears in every age led a sort of roving half military, half bandit life, and were at one time the life guards of the Sultans of Egypt and Turkey, and of the Khans of the Krimea, were known to the surrounding nations by that appellation, who gave it to every tribe that led a similar life"). Период XIII–XV вв. характеризуется массовой миграцией чер-кесов в регион среднего Поднепровья (Запорожья), получивший в связи с этим наименование Черкасии 22.
За все 209 лет генуэзско-черкесских взаимоотношений не произошло ни единого вооруженного конфликта, инициаторами которого были бы кня-зья Зихии (Черкесии), консулы Каффы или власти Генуи. Подобное "миро-любие" было продиктовано огромной заинтересованностью обеих сторон в торговле. И если черкесские князья в силу своей ментальности гнушались ремеслом коммерсанта, то для генуэзцев это занятие было делом всей жизни. Они органично заполнили ту социальную нишу Черкесии, которую всегда и до них, и после них заполняли иностранцы.
Одним из наиболее значимых аспектов генуэзского присутствия в Зи-хии являлась работорговля, а также посредничество для переправки солдат в армию мамлюкского султаната. Вывоз рабов из Северного Причерноморья и Черкесии в Египет приобрел широкий размах в эпоху поздних Аййубидов23. Затем, в 1262 г. султан Бибарс I (1261–1277) заключил договор с императо-ром Михаилом VIII Палеологом (1259–1282), согласно которому мамлюки получили свободный доступ в Черное море 24. В 1262 г. аналогичный дого-вор с Михаилом VIII заключил султан Калаун 25 (1280–1290). В Каффе было учреждено специальное бюро султанских агентов по закупке рабов – Tuggar al-khass. И если Византия не была в состоянии противиться генуэзско-мамлюкскому альянсу, то подобные попытки предпринимались со стороны римских пап и кипрских королей. Так, в 1311 г. в Вене папа Клемент V и ко-роль Кипра Генрих II де Лузиньян (1285–1324) заключили соглашение о со-вместных действиях с целью воспрепятствовать ввозу черноморских рабов в Египет. Как отмечает Шарль Верлинден, эта уния была направлена не столь-ко против мамлюков, сколько против генуэзцев 26. Лузиньяны сумели поме-шать доставке рабов в Египет генуэзскими и вообще христианскими коммер-сантами в 1317, 1323, 1329, 1338 и 1425 гг. Но эффективность этих действий была крайне невелика. В итоге генуэзцы сохранили за собой значительную часть рынка черноморской работорговли. В 1379 г. между Генуей и бахрит-ским султаном Хаджжи [Hajji] II (реальным правителем при малолетнем Ка-лауниде [Kalaunid] был черкесский эмир Баркук [Ваrquq]) было заключено очередное соглашение, регулировавшее перевозку мамлюкского пополнения. Эммануэль Пилоти (Emmanuel Piloti) сообщает, что только за год (1420) сул-тан Каира получил из Каффы 2000 рабов. Пилоти возмущается поведением генуэзцев, жажда наживы которых усиливала военную мощь мамлюков. В качестве основных национальных групп черноморских рабов, которых пере-возили генуэзцы, Эм. Пилоти называет черкесов (Cercassi), русских (Rossi) и татар (Taitres) 27.
В 1431 г. султан Барсбай (Barsbay) заключил с администрацией Каф-фы соглашение, которое позволяло его агентам беспошлинно вывозить при-обретенных в этом городе невольников 28. Бертрандон де ла Броквиер, бур-гундский аристократ, посетивший Палестину и Сирию в 1432 г., сообщает о представителе султана Барсбая в Каффе, генуэзце Джентиле Империале [Gentil Imperi-al], которого он встретил в Дамаске 29. Весьма характерно, что, как и в Черкесии, генуэзцы выполняли ту же роль коммерческих агентов у черкесских аристократов Египта.
На всем протяжении своего существования генуэзская Каффа (1266–1475) была тем перевалочным пунктом, через который осуществлялась бес-препятственная доставка пополнения для армии мамлюкского султаната.
Единственное обстоятельство, регулярно омрачавшее стратегическое партнерство Черкесии и Генуи – это морской разбой, учинявшийся предста-вителями никому не подчинявшихся вольных обществ причерноморской Черкесии (Alba Zichia). Все те многочисленные соглашения, которые заклю-чали консулы Каффы с князьями Черкесии, с обязательностью нарушались горцами. Горцы Западного Кавказа – зихи, керкеты, ахеи и гениохи – были знамениты своим пиратством уже в античную эпоху 30. Наибольшую актив-ность зихские пираты проявляли как раз в районе пролива, столь стратегиче-ски важного для Каффы, перехватывая галеры каффян на их пути в Копу или Батияр. Причем разовая добыча могла составить сумму в 50 000 аспров 31. Неспособность Каффы наказать пиратов, которые, как и в античные времена, были связаны с князьями равнинной Зихии, временами приводила к почти полному параличу торговли. Известен лишь один случай, когда администра-ции Каффы удалось отобрать обратно награбленное пиратами имущество. В бумагах одного из нотариусов, практиковавших в Каффе, за апрель и май 1290 г. содержится контракт морского капитана Вивальдо Лаваджио (Vivaldo Lavaggio), командовавшего одной из галер Аргун-хана, монгольского прави-теля Ирана, чьи владения выходили через территорию Грузии и Мингрелии к Черному морю 32. И, как следствие, Аргун-хан был заинтересован в охране своего участка черноморского побережья от нападений зихов. В заливе Джубги (Dchubg) Лаваджио удалось отнять у местных корсаров товары, ра-нее награбленные ими с кораблей армянских и греческих коммерсантов 33.
Два других широко цитируемых в литературе эпизода дают представ-ление о починном размахе этого промысла в Зихии. Лаоник Халькокондил, автор византийской истории с 1298-го по 1463 г., сообщает под 1458 г. о на-падении зихов под предводительством некоего Артабила на Трапезундскую империю, которая, впрочем, состояла в тот период из г. Трапезунда с окрест-ностями 34.
Не меньшим размахом отличалась и экспедиция черкесских корсаров 1572 г. В донесении венецианского посла в Персии Винченцо ди Алессандро за 25 июля 1572 г. из города Конья сообщается, что "черкесы, прибыв на 24 кораблях, сожгли и разрушили за 300 миль отсюда все поселения побережья, разорили турецкие виноградники и перебили множество народа, а женщин увели в плен, забрав все имущество и товары, вследствие чего опасаются, как бы они не пришли в этот город (Конья.– С. X.)"35. Из Трапезунда были сна-ряжены 6 вооруженных галер для защиты этой местности, с приказом от сул-тана Селима (имеется в виду Селим II) не выходить из порта, но сторожить только город, так как боялись, что черкесы еще больше увеличат число своих кораблей. Посол добавляет: "А мне было велено держать путь на Грузию и Черкесию, но из боязни тех корсаров я повернул обратно" 36. И хотя послед-ний эпизод 1572 г. выходит за хронологические рамки рассматриваемого пе-риода, тем не менее, можно со значительной степенью уверенности считать его типичной иллюстрацией и для XV в.
Характер и дух генуэзско-черкесских взаимоотношений прекрасно демонстрирует история правителей Копарио Белзебука и Парсабока. Копа-рио, где в конце XIII в. осело большое число генуэзских коммерсантов, имел к тому времени долгую историю. В античный период здесь располагается до-вольно значительный синдский город, в пределах которого находилось и тор-говое эллинское поселение 37. В XII в. в Константинополе выходцы из Копа-рио имели одноименное фондако (торговое подворье)38. Копа, или Копарио, расположенный в 28 итальянских милях от устья Кубани, был наиболее крупным после Матреги городом Зихии. Каждый год в апреле – мае здесь устраивалась грандиозная ярмарка. В то же время Копа была весьма далека от того, чтобы считаться спокойным поселением, являясь яблоком раздоров для местных зихских вождей 39. Как и в Матреге, многие жители Копы явля-лись должниками каффских кредиторов. Неспособность каффских консулов взыскивать долги либо арестовывать самих должников была следствием по-стоянной готовности местных правителей защищать своих подданных и кли-ентов. Кроме того, многие зихские аристократы сами были должны большие суммы в Каффе и годами ограничивались лишь обещаниями возвратить свои долги.
Князь Копы Белзебук на протяжении всех 60-х гг. XV в. постоянно обещал арестовать и отослать в Каффу всех должников, что так и не было им исполнено. В 1470 г. он вообще отказался платить долги, что сделало невоз-можным его легальное появление в Каффе, поскольку и власти, и кредиторы были настроены по отношению к нему крайне враждебно.
Длительная тяжба по поводу долгов привела к ситуации, когда Каффа и зихи из района Копы оказались на грани вооруженного конфликта. В 1471 г. администрация Каффы вооружила фусту для охраны торговых судов, на-правлявшихся в Копу. Это еще более ухудшило отношения между Копой и Каффой. Нападения на торговые караваны стали еще более частыми, отчасти и по той причине, что князь Белзебук перестал уделять внимание их охране. Администрация Каффы была вынуждена пойти на крайнюю меру и запрети-ла всем членам генуэзской общины иметь дела в Копе. "Что же касается больших убытков и опасностей, – сообщали консул и массарии 18 мая 1471 г. банку Сан-Джорджио в Генуе, – которыми зихи ежегодно угрожают нашим купцам и гражданам в Копарио, постановлено было нами в этом году воспре-тить туда доступ кому бы то ни было до тех пор, пока удастся вступить с те-ми зихами в какое-либо соглашение"40. Администрация Каффы понадеялась, что этим своеобразным бойкотом вынудит Белзебука соблюдать долговые обязательства. Спустя некоторое время – это был еще 1471 год – консулы заявили, что успех обеспечен из-за того, что зихи в Копе остались без соли. Этот продукт традиционно поставлялся им иностранными торговцами, в данном случае генуэзцами из Каффы. Отсутствие соли сделало невозможным заготовку рыбы, которая была основным продуктом и питания, и экспорта жителей Копы. Последующие события показали, что магистраты не ошиб-лись в своих прогнозах, ибо прежде того, как они окончили писать свое письмо к протекторам банка Сан-Джорджио с описанием своей стратегии, посол Кавалино Кавалло, направленный ими в Зихию, возвратился в Каффу и объявил о заключении нового соглашения с зихскими князьями.
Консул Каффы Оберто Скварчиафико сообщал по этому поводу в Ге-ную: "Ему удалось устроить все по нашему желанию и заключить условие с князем Биберди и Петрезоком, князем Зихии, а также Белзебуком, князем Копарио, и его супругой" 41. Второй консул Каффы Филиппе Кьявройа (Philippo Chiavroia) также поспешил отписать в Геную о "соглашениях, за-ключенных к великой выгоде наших купцов с местными князьями Зихии и Копы" 42. Итак, генуэзскому послу удалось договориться с Петрезоком, по всей видимости, верховным правителем какого-то крупного зихского объе-динения, с князем Бибердом, область правления которого документ не назы-вает, и с князем Белзебуком, непосредственным правителем Копы. Биберд, фигурирующий в сообщении 1471 г., может быть сопоставлен с черкесским князем Бибердом, о котором около 1452 г. сообщает Иосафат Барбаро 43.
Как только было достигнуто соглашение, множество судов немедлен-но стартовали из каффского порта в Зихию, а администрация Каффы напра-вила в Копу своего представителя 44.
Как оказалось, оптимизм, порожденный вышеназванным соглашени-ем, был преждевременным. Некий Парсабок (Parsabok), описываемый как еще один правитель Копы, и, вероятно, соправитель или сюзерен упомянуто-го выше Белзебука, конфисковал товары генуэзцев из Каффы; среди постра-давших была и особа высокого ранга – некий Грегорио Де-Марини. Протек-торы San Giorgio предписали консулам Каффы сделать все от них зависящее, чтобы возместить убытки потерпевшим, но в то же время они запретили дальнейшую блокаду Зихии. Генуэзцы были вынуждены пойти на перегово-ры с Парсабоком. Этот князь оказался подлинным хозяином этого района. По поводу заключения договора протекторы писали 15 декабря 1472 г. консулу Каффы: "Мир, заключенный вами с князем Копы Парсабоком, на условиях, вами описанных, считаем полезным..."45
Переписка по этому поводу продолжалась и на следующий год. 30 июля 1473 г. протекторы писали каффскому консулу: "Весьма радуемся то-му, что вы имеете вести от князя Зихии и что наши купцы, надеясь на выгод-ное дело, отправились в Копу" 46. Как видим, торговля с Черкесией была на-столько выгодной, что, несмотря на риск, генуэзцы стремились поддерживать с ней прочные отношения. Парсабок преподнес через некоторое время еще один неприятный сюрприз для Каффы и Генуи. Войдя в тайное соглашение с неким каффинцем, который на своих судах привез ему все необходимые ма-териалы, он построил для себя замок в Копе. Протекторы проклинали того, кто помог ему в этом мероприятии 47. Возведение крепости не возымело на соплеменников Парсабока никакого впечатления, ибо в черкесских понятиях возведение башни или крепости считалось проявлением слабости. Но на оби-тателей Каффы оно оказало тягостное впечатление. Магистраты Каффы во-шли в сношения с князем Бибердом и другими соседними с Копой зихскими князьями, пытаясь натравить их на Парсабока, заявляя им, что усиление Пар-сабока угрожает не только выгодам генуэзской торговли, но и спокойствию Зихии. Чем увенчались провокации каффской администрации, остается неиз-вестным. Прецедент, созданный Парсабоком, породил специальный указ банка San Giorgio по всем генуэзским поселениям Черного моря, воспретив-ший продажу или перевозку камней, строительного леса, железа и всего про-чего, что может быть использовано местными правителями Понта (Черного моря) для возведения крепостей. В этом же указе содержится пункт, запре-щающий всем подданным Генуи торговать с Парсабоком и его вассалами. Данный указ был тут же нарушен самими генуэзцами из Каффы, поскольку выгоды зихской торговли с лихвой перекрывали все ее неудобства и опасно-сти 48.
Зихи воспринимались генуэзцами и вообще итальянцами как королев-ское племя, мужественное и коварное одновременно. О воинственности и ко-варстве зихов писал венецианец Иосафат Барбаро (§ 42). В переписке между Каффой и Генуей за 1473 г. зихи сопровождены эпитетом "коварные" 49. Статут Каффы ввел даже обязательное отчисление средств на укрепление стен в Тане со стороны Черкесии 50. Те татары, которые отваживались со-вершать набеги на черкесов и русских, заслуживали у Амброджо Контарини определение "безумных храбрецов" 51. Татары вообще избегали появляться в Черкесии без особой на то нужды и путешествовали из Крыма в Астрахань, огибая Черкесию (intorno apreso la Circassia)52. Генуэзец Джорджио Инте-риано, проживший в Черкесии всю последнюю четверть XV в., писал о по-стоянных набегах черкесов на Крым и констатировал: "Горсточка черкесов обращает в бегство целую толпу скифов (имеются в виду крымские татары. – С. X.), так как черкесы гораздо проворнее и лучше вооружены, лошади у них лучше, да и сами они выказывают больше храбрости"53. "Except for that, they are at constant war with the Tatars who surround their country from every direc-tion. Sometimes they cross the Cimmerian Bosphorus which separated Caucus from Crimea, and enter that peninsula where the city of Kafa lies. They can do that in winter when the sea freezes because of the severe cold. They are then able to pass over the ice with their horses and men, and launch raids on its people who are Scvthians and Tatars. Undoubtedly, their military ability is so great that a small group is sufficient to defeat an army of Tatars, for they are cleverer than these in several military affairs"54. О черкесах в Египте Интериано отозвался как о "величайших владыках в мире" 55. Мнение о черкесах итальянцы не измени-ли и к XVII в. Эмиддио д’ Асколи, глава доминиканской миссии в Крыму в 1624–1634 гг., писал: "Черкесы гордятся благородством крови, а турок ока-зывает им великое уважение, называя их черкес спага, что значит благород-ный, конный воин" 56. Взаимоотношения Генуи и Зихии характеризует и то обстоятельство, что в 1462 г. с князем Белзебуком была заключена конвенция "pro conducendis populis", т.е. о найме солдат 57. Последний император Тра-пезунда – Давид в своем письме герцогу Бургундии, Филиппу, которое дати-руется 22 апреля 1439 г., называет зихов в числе своих союзников в готовя-щемся крестовом походе против османов 58.
Особое значение Зихии (Черкесии) в системе международных отно-шений в бассейне Черного моря того времени было обусловлено еще одним существенным обстоятельством. Зихия являлась одним из основных постав-щиков зерна в Византийскую империю начиная с 1071 г., когда в результате поражения у Манцикерта Константинополь лишился всех основных сельско-хозяйственных районов Анатолии, которые были заняты сельджуками. С это-го же периода ввоз зерна из Зихии стал жизненно необходимым для визан-тийских городов южного Причерноморья. Трапезундская империя (1204–1461) вместе с расположенными на ее землях генуэзскими поселениями была отрезана сельджукскими и османскими эмиратами от своей традиционной аг-рарной периферии, житниц Херианы и Пайперта. Поэтому одной из главных житниц, кормивших Трапезунд и Константинополь, стала Зихия 59.
Начиная с 1266 г. торговлю зихским хлебом монополизировали италь-янские купцы, вытеснившие с рынка греческих коммерсантов. Именно при итальянцах торговля зерном

Самир Хотко
ГЕНУЭЗЦЫ В ЧЕРКЕСИИ (1266–1475)
История Черкесии XIII – XV вв. в сравнении с предыдущим периодом известна значительно подробнее. Этой известностью мы обязаны в большей степени итальянским авторам этого периода. Среди большой группы италь-янских авторов ХIII – XV вв., писавших о Черкесии, особенно многочислен-ную и хорошо информированную группу образуют авторы генуэзского и ве-нецианского происхождения. Генуя и Венеция начиная с XII столетия пред-ставляли собой наиболее продвинутые в экономическом отношении европей-ские государства. Они имели демократическое республиканское устройство и управлялись выборными лицами. В деле морской торговли с ними не могло поспорить ни одно из государств средиземноморского региона. Генуя и Ве-неция контролировали и осуществляли большую часть рынка хлебопродук-тов, пряностей, оружия, строительных материалов и работорговли.
В бассейн Черного моря генуэзцы и венецианцы, а вкупе с ними пи-занцы, флорентийцы, тосканцы и прочие итальянские коммерсанты стали проникать еще в XII в.1 В 1169 г. генуэзцы первыми добились от императора Мануила I Комнина важнейшего для себя указа, по которому им разрешалось торговать в Черном море. В 1204 г. крестоносцы оккупировали византийский Константинополь и разграбили все торговые заведения и склады итальянцев. В период с 1204 г. по 1260 г., когда существовала так называемая Латинская империя – государство крестоносцев со столицей в Константинополе,– итальянские коммерсанты из-за огромных пошлин не имели возможности вести дела в Черноморье.
В 1260 г. византийцы, все это время отсиживавшиеся в Трапезунде, во главе с императором Михаилом Палеологом сумели изгнать крестоносцев из своей древней столицы и восстановили Византийскую империю 2. Успешная военная операция была осуществлена при поддержке генуэзского флота, и уже в 1261 г. между Генуей и Византией был заключен договор, которым Михаил Палеолог фактически подарил генуэзцам монопольное право на тор-говую деятельность в Черноморье 3. Этот договор, получивший название Нимфейского трактата (1261), оставил некоторые лазейки и для других тор-говых республик Италии – и этим не замедлили воспользоваться пизанцы, основавшие свое торговое поселение Porto Pisano в Азовском море 4. Затем, в 1265 г., опасаясь чрезмерного усиления Генуи, Михаил Палеолог допустил в Черное море и венецианцев 5. Тем не менее, лидирующие позиции в регионе Черноморья так и остались за представителями Генуи.
Свое основное торговое поселение генуэзцы разместили невдалеке от того места, где была античная Феодосия. Урочище, где расположились гену-эзцы, называлось Каффа (Caffa). Это название было перенесено и на поселе-ние генуэзцев 6. Можно предположить, особенно в связи со значительным черкесским присутствием в Крыму 7, вероятное адыгское происхождение то-понима Caffa. Джеймс Белл, долгое время живший в Западной Черкесии, упоминает долину Квафф в районе Пшада 8. В топонимии исторической Черкесии содержится целый ряд примеров, по заданию весьма близких к Caffa 9. Большее число генуэзских историков относит основание Каффы к 1266 г. Одним из главных торгово-экономических партнеров Каффы с самого начала стала Зихия (Zichia). На территории между Таной (Азов) и Себастопо-лисом (Сухум), заселенной в те времена черкесами, в XIII–XV вв. насчитыва-лось 39 торговых поселений генуэзцев. Все эти поселения, в большинстве случаев кварталы, размещались в приморских зихских (черкесских) населен-ных пунктах и городах. Генуэзцы в Зихии поселялись исключительно с со-гласия местных князей или вождей; их торговые поселения платили дань зихским предводителям и не обладали правом экстерриториальности (т.н. dominum directum) 10. Каффа была единственным генуэзским поселением, обладавшим правом экстерриториальности. Это право было определено спе-цификой ее месторасположения. Восточный Крым был уже вне пределов Черкесии, но еще как бы не являлся частью Татарии. И администрация Каф-фы имела исключительную возможность для политического маневра, опира-ясь на поддержку черкесов против татар, и на поддержку татар в случае не-доразумений с черкесами. Несмотря на свою высокую экономическую зна-чимость, генуэзские поселения имели довольно низкий политико-юридический статус и являлись, по сути, скромными сеттльментами на чу-жой территории.
В ряде генуэзских поселений не было даже официального представи-теля Каффы. Так, например, консул отсутствовал в Матреге (Matrega), хотя этот город и по месту своего расположения у Керченского пролива (Straits of Kertch), и по числу жителей был наиболее значимым пунктом Зихии. Филипп Брун объяснял отсутствие здесь генуэзского консула зависимостью Матреги от местного зихского князя 11. Следующие по значимости портовые города, в которых поселилось большое число генуэзцев, Мапа (Мара, совр. Анапа), Батияр (Batiar, совр. Новороссийск) и Копа (Сора, совр. Славянск-на-Кубани) также напрямую подчинялись зихским феодалам и в них отсутствовали каффские наместники-консулы 12.
Вся территория от Дона до Кубани с имевшимися там портами и по-селениями, такими, как Иль Пеше (il Pesce), Копа (Сора, Locopa) или Копа-рио (Copario), Санта Круче (местн. название неизвестно), Бакинахи (Bacinachi) или Балзимахи (Balzimachi), Сан-Джорджио (San-Giorgio) и Лотар (Lotar), находилась во владении черкесских князей. Их имена фигурируют в итальянских источниках: Белзебук (Belzebuc), Парсабок (Parsabok), Биберд (Biberd), Кертибей (Kertibey), Петрезок (Petrezoc) и пр. В Матреге, и на Та-манском полуострове в целом, в середине XV в. правили зихские князья Кос-томох (Costomoch) и Кадибелд (Cadibeld). Насколько их владения углубля-лись в Зихию, неизвестно. Более того, черкесские (зихские) князья владели территориями в восточном Крыму. Среди таковых фигурируют: Верзахт (Verzht), состоявший в переписке с папой Иоанном XXII и "усердный при-верженец" католической веры, правитель Воспоро (Vospero, Черкио или Керчь) в 1320-х гг.; Миллен, правитель Воспоро в 1330-х гг., также приняв-ший католичество 13. С 1379-го по 1386 г. золотоордынским наместником Крыма был еще один зихский князь, известный как Зихий-Геркесий, Джаркас (Jarkas), Черкес-бек (Cherkes-bek) или Жанкасиус-Зих (Jhancasius-Zich), чья резиденция располагалась в Солгате (Solhat). Он был сторонником Мамая и в 1379 г. вынудил администрацию Каффы провести мобилизацию ополчения в поддержку Мамая на Куликовом поле. В 1380 г. он разорил 18 селений из ок-руга Каффы в наказание за отказ администрации этой колонии провести мо-билизацию. Он сохранил свой пост и после смерти Мамая при Тохтамыше. Его подпись стоит под договором между Золотой Ордой и Каффой. Согласно 6-му пункту этого договора он обязывался возвратить ранее аннексирован-ные им 18 селений. То обстоятельство, что Черкес-бек, или Жанкасиус-Зих, сохранял свое наместничество при столь враждебных друг другу правителях Золотой Орды, как Мамай и Тохтамыш, свидетельствует о значительной сте-пени его самостоятельности 14. Помимо Черкес-бека (Жанкасиус-Зиха), Вер-захта, Миллена, известен еще один черкесский князь, возвысившийся на со-предельной Черкесии территории. Под 1358 г. упоминается некий Сихабей (Зихабей), который являлся золотоордынским наместником в Тане. Итальян-ский документ именует его "egregius et potens vir Sichabey, dominus Tane"15.
Копа в 1440-х гг. управлялась князем Уздемороком (L'sdemoroch), ко-торый, по всей видимости, был старшим или верховным князем западных об-ластей Зихии (L'sdemoroch Dominus Jeticorum). С таким же высшим титулом в 1471 г. фигурирует князь Петрезок. В Копарио на протяжении XV столетия фигурируют Берзебух (Dominus Coparii Berzebuch), его супруга Борунда (Domina Borunda), обладавшая большой властью, их сын Камбелот (Cambelot).
В Матреге XV в. сначала правит некий Берозок (Berozoch), отец мо-гущественной Бика-Катон, власть от которой унаследовал ее сын от брака с Виккентием де Гизольфи, Заккария де Гизольфи (Zaccaria de Ghisolfi). Но над этим последним довлели его сюзерены и, вероятно, родственники по мате-ринской линии – Кадибелд и Костомох. Кадибелд в 1457 г. изгнал Гизольфи из Матреги, но спустя некоторое время разрешил ему вернуться.
К 1333 г. относится письмо Папы Римского Иоанна XXII к черкесско-му князю Верзахту, который был обращен в католичество падре Франческо ди Камерино, проповедовавшим в Воспоро (Керчи). Папа благодарил Вер-захта за "усердие" в пользу католицизма16. Сообщают также о принятии ка-толичества князем Милленом 17. Проповедь католицизма, по всей видимо-сти, имела значительные успехи. В начале XV в. черкесы уже имели одного католического архиепископа с резиденцией в Матреге и две епископские ка-федры. Францисканец Иоанн, первый католический епископ, появившийся в Черкесии в 1349 г., был по своему происхождению черкесским аристократом 18. В ранг епископа он был возведен во время своего пребывания в Риме па-пой Клементом VI в 1346 г.19

...Видимо, из самых благих побуждений, т е. чтобы наиболее убедительно подчеркнуть всю мощь и величие, высочайшую и всестороннюю организованность, комильфотность и аристократизм описываемой им кабардинской государственности, автор сравнивает ее с Пруссией, Курляндией, Лифляндией и особенно с Речью Посполитой (Польшей), а в качестве одного из ученых - свидетелей столь великого прошлой" им неоднократно упоминается С. Броневский...

Парадоксально, но в части "древности" нынешней Кабарды именно С. Броневский в своей книге "Кавказцы. 1750-1820 гг.", изданной в 1823 году, однозначно указывает на то, что:

"...Не более сорока лет, как кабардинцы перешли из Пятигорского урочища далее на полдень за Малку (ссылка 2)..."

Во-вторых, описывая в красочных тонах Черкесию, в т.ч. и кабардинцев, относительно могущества и величия их государственности, С. Броневский утверждает, что:

"...В 1552 году Тюменские, Пятигорские и другие Черкасы прислали послов к Царю Ивану Васильевичу, подвергая себя и землю свою под власть Российскую, лишь бы дана была им защита от Крымских Татар (ссылка 3)..."

"...Крымские Татары наиболее питали злобу против тестя Царского, Князя Темрюка, жившего тогда на острове Тамань...". И что только в 1729 году: "...избавились Черкесы от постыдной дани, которую обязаны были ежегодно платить Крымскому Хану мальчиками и девицами моложе 20 лет...".

Кроме того, представляя характерные особенности культурно-бытового устройства этой "аристократической республики", как именует ее В. Кажаров, С. Броневский пишет:

"...Кабардинцы имеют привычку переходить со старых усадеб, коль скоро селения их засорятся от скопившегося скотского навоза и других нечистот. Простота построения их Саклей или плетневых домов весьма способствует к поддержанию сего обычая, который сколько благоприятен для здоровья жителей, столько препятствует исправному описанию их жилищ..."

"...Строение Черкесское весьма простое и легкое к произведению в действие. Дома (сакли) строятся продолговатым четвероугольником, по углам столбы, связанные перекладинами, в середине плетень, обмазанный глиною снаружи и внутри, крыша соломенная или из тростника..."

"...Таково есть жилище первейшего Князя, так и беднейшего подданного..."

"...В деревнях дворы широко расставлены между собой и не составляют порядочных улиц, но разбросаны кое-где. В двух концах деревни из плетня сделаны сторожевые башни, в коих жители караулят по очереди..."

...Когда читаешь подобные исторические засвидетельствования (кстати, приведенные непосредственно из тех же источников и именно из того же периода, который характеризуется Кажаровым как эпоха расцвета адыгской государственности), возникают большие сомнения не только в величии и могуществе этой "государственности", но и вообще в правомерности сравнения подобного КОЧЕВОГО СТОЙБИЩА с прославленной Речью Посполитой, с ее древним Краковым и блистательной Варшавой.

И наконец. Если уж говорить на чистоту о реальной степени "могущества" Кабарды как и об основной причине ее многократного "добровольного вхождения в состав России", то наиболее убедительно и красочно свидетельствует об этом документ-прошение известнейших кабардинских княжеских родов (Атажукиных и Мисостовых), в 1725 году представленное ими русскому правительству, в коем говорится: "Всегда нам крымский народ обиды чинит. А от вас нам будет ли какое вспоможенье?" - спрашивают князья генерала Матюшкина. "А ежели нам от вас вспоможенья не будет, - продолжают они, -то мы все весьма пропали, понеже нашей силы с ними не будет. Ради Бога, изволите нам несколько войска послать на помощь, дабы мы деревни свои от них (т.е. от крымцев) возвратили. А мы и до ныне от вас по своим требованиям ничего не получили и в том надобно греха бояться, понеже мы весьма разоряемся и пропадаем".

Тут уж комментарии излишни!..

Вместе с тем, для нас нет ничего удивительного ни в плетневых домах, ни в уплате дани, ни в поисках сильных покровителей. Любому из наших читателей хорошо известно, что человечество начинало с пещерного века, пережило рабовладельческий строй, а многие из ныне великих государств некогда были не только данниками, но и многовековыми колониями более развитых стран. История свидетельствует о том, что только после второй мировой войны около сотни государств и национальных территорий избавились от колониализма и обрели полную независимость, став субъектами международного права.

Поэтому при всей достоверности приводимых нами фактов не следует забывать, что все это из области прошлого, мнимое величие которого, похоже, перерастает сегодня в манию величия.

Примечания и справки

1. Хотелось бы напомнить автору, что упоминаемая им древняя культура именуется "майкопской" не по этническому признаку, а всего лишь потому, что ее следы были обнаружены при раскопке кургана близ Майкопа, т.е. равно, как именуются "кобанской культурой" остатки былой цивилизации, обнаруженной у осетинского селения Кован.

2. В данном случае С. Броневский еще раз и официально подтверждает тот документальный факт, что на нынешнее постоянное местожительство кабардинцы были насильственно согнаны своими бывшими союзниками - русскими колониальными войсками всего лишь 200 лет назад (1779-1780 гг.), т.е. уже после строительства т.н. Кавказской оборонительной пинии, куда входили крепости: Константиногорская, Павловская, Марьинская, Екатериноградская. Георгиевская, Александровская.

Кроме того, следует учесть, что, согнав кабардинцев в предгорья между Малкой и Тереком и обвинив их в наличии некой заразной болезни, тем самым, не допуская их на Кавказскую пинию даже за солью (о чем свидетельствует кабардинский историк В. Кудашев), военное командование "убивало и второго зайца".

...Кабардинцы, окончательно переселенные на правый берег Малки и столь жестко прижатые силой оружия к подошве гор, не только оттеснили все коренное население предгорий, но и поневоле заперли собой и локализовали его в ущельях, сами оказавшись в роли живого щита, ограждающего Кавказскую линию от постоянных набегов горцев.

Спустя сорок пет, а точнее в 1822 году, для окончательного заблокирования и изоляции в ущельях горцев генерал Ермолов предпринял постройку целого ряда крепостей по всему предгорью от Терека до Малки, которые впоследствии стали именоваться Кабардинской линией.

В пределах нынешней КБР эта линия начиналась от укрепления Лескенского и шла на крепость Нальчик, далее проходя через укрепления Баксан и Каменномостское.

Объективности ради следует отметить тот факт, что именно постройка крепостей Кабардинской пинии и окончательное блокирование выходов из ущелий заставило балкарских и дигорских князей в 1827 году приехать в Ставрополь и подписать договор о вхождении Балкарии и Дигории в состав России.

3. После указанной даты, за последующие 350 лет, кабардинцы еще раз двадцать присягали на верность России. И, как. свидетельствуют документы тех времен, они при этом то "обязывались признавать себя за подданных рабов российского императорского престола", то обещали быть "под его рукою в прямом холопстве на веки" и т.д. Подобная присяга была принесена и Лжедмитрию (Тушинскому вору).

Естественно, что за подобное поведение царская Россия неоднократно оказывала военную помощь Кабарде, защищая ее от внешних врагов.

Более того, столь многократное верноподданичество ею щедро оплачивалось не только деньгами. званиями и чинами, но и почти пустовавшими к тому времени аланскими землями, коими она уже завладела и из коих нарезала именные наделы кабардинской знати.

Об этом убедительно свидетельствуют дореволюционные названия всех без исключения кабардинских сел. носивших имена своих князей, что под страхом Ревтрибунала было отменено только в 1920 году Нальчикским окружным Ревкомом, после чего большинству этих звмель (сел) в поспешном порядке были возвращены их старые исторические названия (см. "Документы по истории борьбы за Советскую власть и образование автономии Кабардино-Балкарии. 1917-1922 гг., стр. 525-527).

ШАПСУГИ.
Н. Дубровин, причисляя причерноморских шапсугов к натухайцам, писал, что они были расселены "по южному склону хребта и прибрежью Чёрного моря до небольшой речки Бу или Буань, протекающей ниже Головинского поста и впадавшей в Чёрное море. Начиная от р. Аше, натухайские общества, жившие вдоль юго-восточного берега Чёрного моря, имели сверх общего племенного названия, другие, отдельные, по имени урочищ: Гоайе или Шехокуадж, далее на юго-запад, по порядку следовали Цюхук, Шимитокуадж и Хизе."
Л. Люлье уточняет, что гоайе (вайа по Беллю) "занимали долину Псеюзе (Псезуапсе) и несколько других. Между племенами Гоайе... следующие дворянские фамилии: Карзейк, Куецюк, Дирсюе, Хатирали, Бирдж и Черчь." Общество Цюхук занимало долины мелких рек Цусхвадж, Годлик и Чукутх в междуречье Псезуапсе - Шахе, здесь господствовал шапсугский дворянский род Цюхь. Из других шапсугских дворянских фамилий наиболее известны были следующие: Абат, Немере, Шеретлок, Горкоз, Улагай, Бгый и Тгагурз. Л. Люлье перечисляет долины рек в пределах Большого Сочи, в которых жили шапсугско-натухайские общества, в направлении с северо-запада на юго-восток (в скобках даны современные названия рек): Деркуай (Дедеркой), Сепсе (Шепси), Шуук или Шуек (Шуюк), Мокупсе (Макопсе), Мюзюегопсе (Неожиданная), Аше, Копсе (Куапсе - Мамедова Щель), Дзешь (Свирская щель), Псезюе или Пезюане (Псезуапсе), Чегезиане (Цусхвадж), Голиех (Годлик), Нибепс или Цюхук (Чухукт), Безюей (Чимит, Чемитоквадже), Тлате или Калезинь (Глубокая щель), Кодес (Матросская щель), Шахе или Субешх, Осокай (Осохой), Казий или Казиап (Ходжипс - Якорная щель), Берендуапь (Беранда), Десхать (Детляшха), Бу или Буань (Буу). К югу от Шахе шапсуги жили лишь в береговой полосе и смешанно с убыхами.
Сейчас считается, что натухайцев, смешанно живших с шапсугами в первой половине XIX в., на сочинском побережье не осталось. Однако этот этноним сохранился в шапсугской фамилии Натхо, представители которой живут в аулах Куйбышевка (долина Агоя) и Малый Псеушхо (в долине Туапсе) и причисляют себя к шапсугам. Вплоть до начала XVIII века названия шапсугов и натухайцев не встречаются в письменных источниках. Впервые шапсуги названы в турецких хрониках 20-х годов XVIII в. В русских документах за 1743 г. имеется упоминание о народе шапсе, соседнем с абазе, который "имеет особливый язык и такое же правление".
Даже у Евлия Челеби (1641 г.), давшего описание самых мелких племенных подразделений и отдельных селений причерноморских горцев, нет упоминания о шапсугах и натухайцах.
На территории Шапсугии XIX в. в течение многих столетий проживало абазинское население, постепенно перешедшее на черкесский (адыгейский) язык. В течение XVIII в. численность шапсугов постоянно увеличивалась за счёт беглых крестьян соседних адыгских, абазинских и убыхских обществ и в первой половине XIX в. шапсуги уже считались одним из крупнейших племён, занимая обширную территорию Северо-западного Кавказа по обоим склонам Кавказского хребта. До образования своей самостоятельности и широкого распространения по территории Западного Кавказа натухайцы и шапсуги вместе с племенем гоайе занимали лишь долину реки Псезуапсе; при этом натухайцы жили в верховьях Псезуапсе в урочище Тагапс, шапсуги же - в урочищах Атсейниб и Бебеколайге. Однако в то время (предположительно XV-XVI вв.) они не имели указанных названий и состояли из пяти родов: Надхо (Натхо), Нетахо (Нетдахо), Кобле-Схапете (Схопте) и Сотах (Севатох). Первые два рода послужили основой для образования в последующем натухайской народности, а последующие три, обосновавшись сначала в долине реки Шапсхо, образовали самостоятельное племя, названное по имени этой реки шапсугами.
В середине XIX века шапсуги делились уже на 8 основных родов: Натхо, Натахо, Гоаго, Ему, Кобле, Схопете, Соотох и Гоайе. Причём эти роды делились, в свою очередь, на много малых и больших подразделений. Так, род Натхо разветвлялся на 28 родовых подразделений, род Коблевых состоял из более чем 50 подразделений, псезуапсинские Гоайе имели 17 родовых подразделений. Следы патриархальных родов сохранились и в современных черноморских шапсугских аулах, где встречается всего несколько групп однофамильцев, живущих в нескольких десятках дворов и составляющих основную массу населения аулов.
С увеличением народонаселения и из-за недостатка земель натухайцы и шапсуги расселились по всему Черноморскому побережью Кавказа к северо-западу от Шахе, а шапсуги начали переходить и на северный склон. Большого различия между этими двумя адыгейскими племенами не было, не было и чёткой границы между ними, чаще всего они жили смешанно, лишь в крайней северо-западной части Черноморского побережья Кавказа (к северо-западу от Джубги) натухайцы имели сплошное распространения. К югу от Джубги, до реки Шахе, преобладало шапсугское население, при этом в междуречье Псезуапсе - Шахе и по долине Псезуапсе сохраняло ещё некоторую самостоятельность и обособленность племя гоайе (гои).
Из различных источников и опросов сочинских шапсугов (по семейным преданиям) нам известны наименования и расположение наиболее крупных населённых пунктов причерноморской Шапсугии середины XIX в. В долине Шахе, отличавшейся густой заселённостью со смешанным убыхско-шапсугским населением, был известен крупнейший аул Шахечю, тянувшийся на десятки километров по обоим берегам Шахе, в её нижнем и среднем течении. При этом в низовьях долины р. Шахе аул Шахечу ещё именовался как Субешх, а в среднем течении Большой Кичмай. Последнее название сохранилось за современным шапсугским аулом, располагающимся в 5-6 км от устья р. Шахе. Аул Субешх в конце Кавказской войны был населён преимущественно убыхами, предводителем которых был Эльбух Берзех; поэтому было известно и другое название - аул Эльбуза Берзека.
В долине Псезуапсе наиболее известны были аулы: Хакуч (в верховьях), Тхахепш или Божьи Воды (существует и сегодня в среднем течении), Гуайе или аул Заурбека (в низовьях). Аул Хакуч был центром Хакучинского общества, в настоящее время это место необитаемо.
Аул Гуайе находился на левобережье долины Псезуапсе, в 7 км от её устья, на месте современного села Алексеевка и считался центром шапсугского подразделения гоайе (гуайе или гои) с господствовавшей фамилией Коблевых. Аул Заурбека располагался на правобережье устьевой части долины Псезуапсе, на месте современного пос. Лазаревское. Заурбек был предводителем псезуапсинских шапсугов - гоев в последние годы Кавказской войны.
Нижнее и среднее течение долины р. Аше занимал один из крупнейших аулов Черноморской Шапсугии - Лохотх или Лыготх, начинавшийся в устье и тянувшийся до 20 км вверх по течению. Современные аулы Хаджику, Калеж, Шоджик можно назвать "осколками" аула Логотх. В верховьях р. Аше находился аул Чекоз.
Если пятидесятитысячное население Убыхии после окончания Кавказской войны полностью эмигрировало в Турцию, то в пределах причерноморской Шапсугии сохранилось несколько аулов с аборигенным населением. В пределах Большого Сочи это аулы Кичмай и Нижнее Шахе, в долине р. Шахе, аул Тхахепш в долине р. Псезуапсе, аулы Шхафит, Хаджику, Калеж, Шоджик и Б. Псеушхо в долине р. Аше, аул Наджиго в долине р. Макопсе. Многие шапсуги переселились в посёлки Аше, Лазаревское, Головинка, Дагомыс и в Сочи. Наиболее распространённые фамилии шапсугов, проживающих сейчас в пределах Большого Сочи, немногочисленны и не превышают двух десятков. В порядке распространённости это следующие фамилии: Напсо, Сизо, Схабо, Тлиф, Тешевы, Боус, Хахо, Хейшхо, Коблевы, Чачух, Хушт, Бгано, Шхалаховы, Хлечас, Ачмизовы, Сажо, Хапий, Нибо и др. Шапсуги проживают также в Туапсинском районе, в долинах рек Туапсе и Агой, и в Тахтамукайском районе Адыгеи.
Первые шаги по изучению адыгейского языка были сделаны русским академиком И.А. Гюльденштедтом в конце XVIII века и адъюнктом Российской Академии наук Г.Ю. Клапротом, в начале XIX века, которые во время своих путешествий по Кавказу записали образцы адыгейской речи. В первой половине XIX в. большую роль для изучения адыгейских языков сыграли труды первых адыгских учёных Б. Ногмова и У. Берсея. Изучению лексики адыгейского языка был посвящён "Словарь русско-черкесский" Л. Люлье, много лет прожившего среди причерноморских черкесов и хорошо знавшего адыгейский язык. Известный лингвист П.К. Услар оставил черновые заметки и небольшие статьи, содержащие адыгейскую лексику и характеристику звуков адыгейского языка. Первый адыгейский учёный - лингвист Д.А. Ашхамаф создал первую грамматику адыгейского языка. Окончательные разработки по основам адыгейского литературного языка принадлежат Г.В. Рогава.
Причерноморские шапсуги говорят на шапсугском диалекте адыгейского языка, имеющего свою письменность на основе русской графики (до 1927 г. использовался арабский алфавит, а в период с 1927 по 1938 г.- латинский алфавит). Современный литературный адыгейский язык развивается на основе темиргойского диалекта. Адыгейский язык относится, как и языки убыхов и абазин, к абхазско-адыгейской ветви иберийско-кавказских языков. На адыгейском языке в пределах Краснодарского края сейчас говорят более 100 тыс. человек.
В период Кавказской войны в военных документах встречалось наименование племени хакучи, аулы которых располагались в труднодоступных горных котловинах в верховьях рек Псезуапсе и Аше. Существовавшее здесь с ранних пор шапсугское Хакучинское общество, получившее название от реки Хакучипсы (приток р. Псезуапсе), с началом многолетней Кавказской войны постоянно пополнялось беженцами из различных адыгейских племён, сюда же стягивались беглые казаки и солдаты русской армии. Хакучи говорили на изменённом шапсугском диалекте и этнически составляли единое целое с шапсугами. Причерноморские шапсуги Лазаревского района Большого Сочи и сейчас выделяют из своей среды шапсугов-хакучей. На местах аулов бывшего Хакучинского общества в верховьях Псезуапсе и Аше сейчас никто не живёт. В наше время хакучи составляют значительную часть населения Большого Кичмая, несколько семей живёт в ауле Хаджику, а также в ауле Куйбышевка (Корновка) в долине р. Агой, близ Туапсе.

почитали Чиристи (Иисуса Христа) и Мади-Майрам (Богородицу), Уастырджи (св. Георгия) и Уациллу (св. Илию). Они также признавали многие христианские праздники: Пасху, Богоявление - «взятие воды» и Сошествие Святого Духа - «сбор трав», довольно строго соблюдали посты - великий (марко), успенский (майрам-мархо) и предрождественский (шапурс-мархо). В одну из суббот великого поста они справляли на кладбище общие поминки по усопшим. «С вечера Страстной Субботы, - пишет историк Н. Дубровин, - накануне Светлого Христова воскресенья, каждый осетин старается провести предстоящую ночь один, потому что, по сказанию народа, Иисус Христос ежегодно в эту ночь сходит с неба на пегой лошади и показывается только одному достойному осетину, который будет после того счастливейшим из смертных»[91].
Попавший в конце XVIII в. в плен к осетинам имеретинский князь Да-вид после освобождения говорил об их вере: «Они не крестятся и крещения не приемлют, равно и детей своих к тому не приводят, а поклоняются они козловой коже, которую почитают на место Ильи пророка и ей молятся»[92].
Через 100 лет после этого ученый Мерцбахер писал: «По имени и по известным наружным обычаям и обрядам осетины отчасти магометане, в преобладающем числе - христиане. В действительности, как и в их нравах, так и в религиозных проявлениях продолжают господствовать древнеязыче-ские обряды, указывающие на прежний элементарный культ и не забытые еще и по введении впоследствии христианства и ислама, только в последнее время распространяется с большим успехом православие»[93].
Надо сказать, что осетины не всегда в точности следовали обрядам и правилам своей веры. Все было перемешано и перепутано. Так, христиане исполняли многие языческие обряды на свадьбах и похоронах, брили, подоб-но мусульманам, голову и совершали омовение. Зато мусульмане ели свини-ну и пили вино, смеясь над своими обрядами. Язычники же во многом следо-вали христианским установлениям. В то же время осетины, считавшие себя христианами, не ходили в церковь, приносили жертву дзуарам и допускали многоженство. Большую роль в их религиозных обрядах играли жрецы-деканозы, совершавшие в дзуарах жертвоприношения и избиравшиеся из са-мых почтенных стариков.
Таким образом, в христианские верования осетин вошло много языче-ских элементов, с которыми не всегда успешно могли бороться православные миссионеры. Этот синкретизм старого язычества и нового христианства со-хранился в Северной Осетии чуть ли не до наших дней.
С другой стороны, прививаемые идеи воинствующего ислама не смогли до конца вытравить и искоренить у горцев пережитки христианской религии. В этом несомненно сказалось моральное превосходство христианст-ва перед мусульманством. Понадобились многие десятилетия, чтобы скло-нить горские народы под зеленое знамя Мухаммеда, но даже и после этого у них сохранились многие понятия, навеянные религией предков - христианст-вом.
Горцы продолжали тайно держать передаваемые из поколения в поко-ление священные для них христианские книги. Одна из таких книг попала в конце XVIII века в руки академика П. С. Палласа и была им передана в Гей-дельбергский университет. Шора-Бек-мурзин Ногмов в своем труде приводит интересный рассказ об уздене Исмаиле Шогенове, который имел рукописную книгу, принадлежавшую его предкам и переходившую по наследству в их семье от отца к сыну. «Он был последний из умевших читать ее и скончался в 1830 г., в глубокой старости. Покойный академик Шогрен, которому я по-сылал несколько листов из этой книги, утверждал, что она писана на грече-ском языке и что посланные ему листы заключали в себе начало Евангелия. Может быть, уцелели еще несколько подобных книг, но страх, наводимый мусульманским духовенством, заставляет их скрывать»[94].
А вот другой случай. В 1893 году Г. Вертепов при посещении храма Тхаба-Ерды услышал, что в нем прежде было Евангелие, которое куда-то ис-чезло. Говорили, что оно не пропало, а хранится у одного из ингушей в со-седнем ауле. Вертепов принялся за розыски, но обладатель священной книги тщательно скрывался. «Наконец, - пишет автор, - в 1895 г. мне удалось до-быть небольшой кусок пергамента от этого Евангелия, а в 1896 г. я узнал-таки имя обладателя священной книги. За небольшое вознаграждение он ус-тупил мне все сохранившиеся листы. Это оказался Псалтырь, писанный от руки на пергаменте древним грузинским шрифтом»[95].
Подобных фактов можно привести множество. Все они свидетельст-вуют о большой живучести среди горцев христианских религиозных тради-ций

История христианства на Северном Кавказе до и после присоединения его к России

ЧАСТЬ I.
ХРИСТИАНСТВО НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ ДО ЕГО ПРИСОЕДИ-НЕНИЯ К РОССИИ
Глава III
Пережитки христианства в верованиях горцев Северного Кавказа
Разгоревшаяся в средние века на Северном Кавказе борьба между ис-ламом и христианством отразилась и на религиозных представлениях горцев. Как мы уже говорили, для них был характерен синкретизм - смешение веро-ваний языческих, христианских и мусульманских. Это было особенно рас-пространено среди горцев Северного Кавказа потому, что Кавказ издавна служил «этнической шахматной доской» народов, несущих вместе со своей культурой и свои верования, которые в то время часто служили основным выражением духовной культуры людей. С другой стороны, труднодоступ-ность многих районов Северного Кавказа также способствовала сохранению остатков прежних верований и последовательному смешению их. Едва одно-два поколения успевали усвоить новую веру, проникнуться ее духовными основами, как новая кровопролитная стычка загоняла отдельные племена в глухие ущелья, где отрезанные от всех влияний потомки этого племени теря-ли воспринятое их отцами или дедами вероучение, сохраняя только внешние черты обрядов.
В таких условиях кровопролитных войн с пришельцами угасали идеи присущего христианству гуманизма и определялись воинственные черты горских народов Северного Кавказа. Этой постоянной борьбой за независи-мость отчасти объясняется и проникновение в среду православных горцев исламизма, заимствованного у их новых завоевателей - магометан. Взамен христианского православного гуманнейшего света распространялись пропо-ведь фатализма, непримиримости, жесточайшей борьбы с неверными гяура-ми и благословение насилию над ними.
Однако, несмотря на жестокие преследования со стороны крымских татар, турок и своих собственных ренегатов-вероотступников, принявших учение Магомета, христианский простой народ еще долго придерживался и христианства, и своих древних языческих верований. Только огнем и мечом удалось поставить на колени некоторых горцев. Любопытно, что в Кабарде, за Голубыми озерами, в горах, были найдены замурованные гроты с хорошо сохранившимися трупами горцев.
Г. Прозрителев высказывал предположение, что эти горцы погибли в заложенных камнями гротах, спасаясь от гонений на христиан. Отзвуки прежних христианских верований горцев Северного Кавказа в течение ряда столетий сохранялись в соблюдении праздников и постов, названии святых, в почитании остатков древних христианских храмов, богослужебных, священ-ных книг и пр. «Указать религию черкесов, - писал Ф. Дюбуа де Монперэ в 30-х годах прошлого столетия, - очень трудно, настолько тесно слились у них христианство, магометанство и язычество». Он считает, что черкесско-кабардинские князья были магометанами, явившимися из Крыма в XV веке, чтобы завоевать и подчинить горцев.
Борьба между христианством и исламом привела горцев к возврату к древним их суевериям. «Черкес из народа в сущности все тот же язычник, - замечает Дюбуа де Монперэ, - обитатели морских берегов еще празднуют по традиции Пасху, сами не зная в память какого события, и в течение 15 дней перед праздником не едят яиц, как бы в подражание посту. У них имеются деревья, отмеченные крестом, которые они почитают; топор никогда не при-касается к ним; эти деревья находятся в священных лесах, всеми охраняемых; в определенные дни устраивается празднование вокруг них... Их своеобраз-ные священники не умели ни читать, ни писать и только довольствовались повторением нескольких установленных молитв, которые они передавали своим преемникам». Еще в 20-х годах прошлого века в окрестностях Ге-ленджика можно было видеть, как «священники в простых бурках, или вой-лочных плащах, приближаются, окруженные толпой народа, хранящего глу-бокое молчание, к кресту, который стоит в лесу, придавая ему священное значение, здесь они возносят Творцу моление»...[80]
М. Селезнев приводит относящийся к 40-м годам XIX века интерес-ный рассказ одного армяно-григорианского священника Иоанна о пережит-ках христианства среди черкесов. Они часто приносили богоугодные жертвы под сенью священных деревьев, привязывая к их сучьям кресты. Какой-либо из стариков облачался в белую войлочную мантию и, взяв в руки чашу, на-полненную вином или бузой, обращался лицом к востоку с чтением импро-визированной молитвы о мире, благополучии и изобилии плодов земных. Во время молитвы черкесы зажигали свечи, курили ладан и клали земные по-клоны, соблюдая воспринятые с христианством обряды.
«Черкесы, - говорит Селезнев, - праздновали Рождество Христово, Сретение Господне, в начале года постились целую неделю, питаясь одними бобами, праздновали также масленицу, соблюдали 48 дней Великого Поста... В продолжение Поста собирали яйца, не употребляя их даже по надобности, разбить яйцо считали преступлением. Накануне Пасхи красили яйца, сперва разговлялись ими, потом уже другими яствами. Говорят, что даже и теперь (т. е. в середине прошлого века. - М. Г.) во многих местах, в горах соблюдают эти обряды»[81].
Горцы праздновали также день Воскресения мертвых и день Вознесе-ния Господня. О прошлой их христианской религии свидетельствовали и на-звания некоторых дней недели: воскресенье именовалось Днем Божиим, сре-да - Малым постом, пятница - Большим постом. Особенно стойко придержи-вались христианства натухайцы, враждуя с принявшими ислам шапсугами. Предание повествует, что в конце XVIII века шапсуги, напав на натухайцев, сожгли их кресты. В ответ последние разрушили их мечети. Обе стороны не-однократно обращались с жалобами к турецкому паше в Анапе: одни требо-вали удовлетворения за истребление крестов, другие за уничтожение мече-тей. Натухайцы непреклонно отклоняли призывы пашей о принятии магоме-танской веры, заявляя, что поклонение распятию старее ислама, что все гор-цы исповедуют христианство и что шапсуги, отказавшись от закона предков, первыми подали повод к вражде. Только в начале прошлого века турецкому Гасан-паше удалось посулами и угрозами склонить всех черкесов к переходу в ислам, хотя они и сохраняли еще долго после того пережитки христианско-го учения. «Турецкие муллы, - говорит П. Короленко, - читали черкесам Ко-ран на арабском языке, который не только черкесы, но и самые муллы едва ли понимали. Догматы новой веры черкесы усваивали очень поверхностно - настолько, насколько это требовалось наружной обрядностью при соверше-нии намазов»[82].
Впрочем, у черкесов ни одно религиозное учение не прививалось на-столько прочно, чтобы окончательно вытеснить все прежние верования. Их религия отличалась всегда поразительной смесью ислама с христианством и язычеством, что надо отнести за счет отсутствия своей письменности. Ее за-чатки на греческой и славянской основе появились лишь в XVI в. (надпись с кабардинскими словами на этокской статуе).
С течением времени употреблявшийся прежде в религиозных церемо-ниях черкесов крест приобрел форму двузубых и трезубых вил. Во время пиршеств черкесы в священных рощах продолжали совершать возлияния в честь старых языческих божеств. Практиковались также жертвоприношения, при которых кололи домашних животных. Убитый молнией считался счаст-ливцем, отмеченным божеством. Еще в XVIII - XIX вв. у черкесов существо-вал пантеон языческих богов, наряду с почитанием Ауса Гирге (Иисуса Гре-ческого) и покровительницы пчел Мериам, называвшейся также Матерью Божией. «Различные суеверия, пережитки язычества, - замечает Е. Алексеева, - были сильны и при распространении христианской веры и после введения магометанства. Многие из них дожили до XIX века»[83].
Французский путешественник Тетбу де Мариньи, посетивший Черке-сию в 1818 г., отзывается о черкесах как об одичалых христианах. Знаток черкесов англичанин Белл в 1838 г. писал, что на Черноморском побережье столько же приверженцев языческо-христианской религии, сколько и му-сульман. Среди ингушей также довольно долго удерживались синкретиче-ские смешанные религиозные понятия. Кистинское племя ингушей несколь-ко раз принимало христианство, оставаясь, однако, в душе язычниками, ходя на поклонение своему кумиру Гальерду и принося ему жертвы. «Ингуши, кистины и галганы, - говорит М. Селезнев, - для празднования Нового года собираются в горы и там приносят жертвы Гальерду, который не имеет ника-кого олицетворения, считается духом, но в честь его посвящены церкви и ча-совни, оставшиеся от христианства... Мулла, - замечает Селезнев, - свободно кричит при колокольном звоне, кистинский кумир Гальерд покойно стоит в старой, оставленной церкви царицы Тамары»[84].
В то же время ингуши вплоть до конца XIX в. почитали христианский храм Тхаба-Ерды в Ассинском ущелье.
Все без исключения горцы - почитатели христианских святых. «Ми-хаил Архангел почитаем даже верными идолопоклонниками-галгаями. Про-рок Илья в уважении у всех: он считается покровителем скотоводства и зем-леделия, везде ему воздают особые почести, празднуют день его и приносят жертвы. В честь св. Матфея у кистинов называется гора его именем. Св. Ге-оргий Победоносец почитается покровителем путешествующих по всем до-рогам; ему молятся и приносят жертвы, особенно отправляясь на войну, в на-бег или в дорогу»[85].
Особенно причудливо переплетались пережитки христианских веро-ваний с языческими представлениями у осетин, которые к XVIII веку в зна-чительной части утратили прежнюю духовную связь с христианством. «Ре-лигия осетин одинакова для всех племен, - писал путешествовавший в начале прошлого века ученый Ю. Клапрот, - и представляет из себя смешение хри-стианства и старых суеверий... Еще теперь осетины соблюдают великий пост греческой церкви, имеющий место перед Пасхой и длящийся 6 недель; в это время они воздерживаются не только от мяса, но и от молока и масла и едят исключительно хлеб, бобы и горох, сваренные с солью, и лук. Некоторые со-блюдают также Петровский пост. После великого поста они собираются на торжественное собрание около старых церквей и часовен, где старейшины произносят молитвы; после этого они съедают все вместе в первый раз мясо... Кроме великого поста, они приносят жертвоприношения также на масленице, состоящие из барана и масла. В день св. Михаила они убивают быков и бара-нов и варят пиво. На Рождество они закалывают и приносят в жертву коз, а в день Нового года - свиней»[86].
Кроме того, осетины поклонялись дзуарам. «Это название, - пишет Клапрот, - происходит от грузинского слова «дзвари» - крест. Однако под дзуаром они подразумевают совершенно другую святыню». Он, в частности, описывает знаменитое языческое святилище у с. Даргавс в честь Св. Ильи Громовержца. Жречество в этом дзуаре еще в древности монополизировал род Гутцовых. Последним жрецом, кстати сказать, уже после Октябрьской революции тут был Илас Гутцов. Археолог профессор Л. П. Семенов еще в 20 - 30 гг. неоднократно наблюдал старинные празднества у дзуаров Даргав-ского ущелья.
Клапрот рассказывает также о посвященном св. Георгию в Куртатин-ском ущелье так называемом Дзигвис-дзуаре, открывавшимся только один раз в год в праздник этого святого. В этот день около дзуара устраивался большой пир. Если в это время кого-либо убивала молния, его считали свя-тым, полагая, что св. Илья взял этого человека к себе на небо. Оставшиеся в живых поднимали радостный крик, пели и танцевали вокруг пораженного молнией.
«Кроме старинных церквей и часовен у них есть в горах другие свя-щенные места, вроде пещер, скал и куч камней, расположенных в опасных местах дорог, около которых они молятся и гадают у стариков. Эти святые места посвящены или пророку Илье, их главному покровителю, или св. Геор-гию, св. Николаю или архангелу Михаилу... Там, где пещера или другие мес-та посвящены Илье, они приносят ему в жертву коз, мясо которых они по-едают, а шкуру растягивают на высокое дерево. Этой шкуре козы они покло-няются в день св. Ильи, чтобы он отвратил от полей град и послал бы им плодородие»[87].
Селезнев также подтверждает, что день пророка Ильи празднуют осе-тины всех племен. Главное празднество в его честь происходило у Тагаур-ского племени, в ауле Какадур. Там памяти пророка Ильи была посвящена гора, на которой жил главный жрец, именовавшийся Дзуар-Лаг. Интересно старинное описание существующего в 1382 г. дзуара Реком, у аула Цей. Это «пустынный низенький домик из громадных бревен, весь кругом обвешан-ный рогатыми головами туров, обваленный костями и рогами. Жители не только приближаются к нему со страхом, но даже произносят имя Реком с благоговейным ужасом и лишь в крайней необходимости. Тяжелая дверь обита заржавленным железом, за дверью, в притворе огромная куча стрел, копий, сломанных луков и колчанов. Обветшавшие, почти провалившиеся стены храма увешаны тлеющими лохмотьями платьев и платков, пол и ска-мьи засыпаны амулетами и жертвами. Тут груды стеклянных бус, глиняные фигуры оленей, коров, овец, гусей и уток, бронзовые колокольчики, орехи, нанизанные на нитку, битые кружки, тарелки, горшки, серебряные и медные монеты. С наивной верой ребенка несет осетин в свое древнее капище, страшному богу своего племени все то, чему он просит защиты и помощи. А между тем, это - христианский храм. Вы различаете в нем и старую икону св. Уастырджи, т. е. св. Георгия, патрона храма, и полуразрушенный иконостас, разделявший, по убеждению осетин, храм их на две части, на ад и на рай (дзенет)»[88].
В этот дзуар осетины собирались раз в год, в Троицын день, чтобы от-праздновать праздник св. Георгия.
Превращенные в святилища прежние христианские храмы, наряду с православными реликвиями-крестами и иконами, имели предметы языческо-го культа, медные котлы, вертелы, турьи рога для питья и жертвенные при-ношения - рога оленей и серн, наконечники стрел, ленточки из разных тканей и пр. Все эти святилища еще в конце прошлого и начале нашего века обслу-живались жрецами. В наше время Реком в 1936 г. подвергся реставрации.
По словам священника А. Гатуева, автора исторического очерка «Христианство в Осетии», Георгий Победоносец у осетин наиболее чтимый святой, в его честь сооружено много дзуаров. «Развалины старых церквей, достроенных в честь св. Георгия, почитаются у осетин местами особенно святыми; икону св. Георгия Победоносца на коне осетин чтит больше других икон. К св. Георгию осетины издавна питали не только уважение, но и благо-говейное обожание»[89].
Вместе с Уациллой (св. Ильей) Уастырджи (св. Георгий) считается главным покровителем осетинских дзуаров. Деканозы - жрецы дзуаров, воз-носили Уацилле следующие молитвы: «Уацилла, сегодня твой день, и мы усердно молим тебя, помоги нам, сделай так, чтобы житницы наши были на-биты пшеницей, просом и овсом до верха с остатками». В Осетии с именем св. Георгия связана священная роща Хетаг, у с. Ногкау. К этому дзуару один раз в год стекалось население окружающих сел для жертвоприношения, ко-торое состояло из трех пирогов, бутылки араки и барашка. При этом в дупло определенного дерева опускали по одному или по два гривенника. В этой роще были вековые деревья. «Рука человеческая никогда их не касалась, - пишет священник М. Кацоев, - никто не смеет их рубить, даже взять одну хворостинку, ибо этим нарушается святость Дзуара и виновник наказывается им самым лютейшим образом»[90].
Большой популярностью пользовался у осетин и священный дуб в Даргавском ущелье. Еще в 30-х годах рядом с Гизельдонской гидростанцией можно было видеть этот дуб, сплошь увешанный разноцветными ленточка-ми. Древний христианско-языческий праздник Джоргуба и поныне еще ши-роко празднуется во всей Северной Осетии.
Сохранившиеся среди осетин предания о принадлежности их в про-шлом к христианству, почитание Иисуса Христа, Божией Матери, ангелов и святых угодников, полуязыческое празднование христианских постов и праздников служили одним из благоприятных обстоятельств в миссионер-ской деятельности Осетинской духовной комиссии и «Общества восстанов-ления православного христианства на Кавказе». Осетины наравне-с языче-скими божествами (Овсати, Аларды, Саурег, Махамат) почитали Чиристи (Иисуса Христа) и Мади-Майрам (Богородицу), Уастырджи (св. Георгия) и Уациллу (св. Илию). Они также признавали многие христианские праздники: Пасху, Богоявление - «взятие воды» и Сошествие Святого Духа - «сбор трав», довольно строго соблюдали посты - великий (марко), успенский (майрам-мархо) и предрождественский (шапурс-мархо). В одну из суббот великого поста они справляли на кладбище общие поминки по усопшим. «С вечера Страстной Субботы, - пишет историк Н. Дубровин, - накануне Светлого Хри-стова воскресенья, каждый осетин старается провести предстоящую ночь один, потому что, по сказанию народа, Иисус Христос ежегодно в эту ночь сходит с неба на пегой лошади и показывается только одному достойному осетину, который будет после того счастливейшим из смертных»[91].
Попавший в конце XVIII в. в плен к осетинам имеретинский князь Да-вид после освобождения говорил об их вере: «Они не крестятся и крещения не приемлют, равно и детей своих к тому не приводят, а поклоняются они козловой коже, которую почитают на место Ильи пророка и ей молятся»[92].
Через 100 лет после этого ученый Мерцбахер писал: «По имени и по известным наружным обычаям и обрядам осетины отчасти магометане, в преобладающем числе - христиане. В действительности, как и в их нравах, так и в религиозных проявлениях продолжают господствовать древнеязыче-ские обряды, указывающие на прежний элементарный культ и не забытые еще и по введении впоследствии христианства и ислама, только в последнее время распространяется с большим успехом православие»[93].
Надо сказать, что осетины не всегда в точности следовали обрядам и правилам своей веры. Все было перемешано и перепутано. Так, христиане исполняли многие языческие обряды на свадьбах и похоронах, брили, подоб-но мусульманам, голову и совершали омовение. Зато мусульмане ели свини-ну и пили вино, смеясь над своими обрядами. Язычники же во многом следо-вали христианским установлениям. В то же время осетины, считавшие себя христианами, не ходили в церковь, приносили жертву дзуарам и допускали многоженство. Большую роль в их религиозных обрядах играли жрецы-деканозы, совершавшие в дзуарах жертвоприношения и избиравшиеся из са-мых почтенных стариков.
Таким образом, в христианские верования осетин вошло много языче-ских элементов, с которыми не всегда успешно могли бороться православные миссионеры. Этот синкретизм старого язычества и нового христианства со-хранился в Северной Осетии чуть ли не до наших дней.
С другой стороны, прививаемые идеи воинствующего ислама не смогли до конца вытравить и искоренить у горцев пережитки христианской религии. В этом несомненно сказалось моральное превосходство христианст-ва перед мусульманством. Понадобились многие десятилетия, чтобы скло-нить горские народы под зеленое знамя Мухаммеда, но даже и после этого у них сохранились многие понятия, навеянные религией предков - христианст-вом.
Горцы продолжали тайно держать передаваемые из поколения в поко-ление священные для них христианские книги. Одна из таких книг попала в конце XVIII века в руки академика П. С. Палласа и была им передана в Гей-дельбергский университет. Шора-Бек-мурзин Ногмов в своем труде приводит интересный рассказ об уздене Исмаиле Шогенове, который имел рукописную книгу, принадлежавшую его предкам и переходившую по наследству в их семье от отца к сыну. «Он был последний из умевших читать ее и скончался в 1830 г., в глубокой старости. Покойный академик Шогрен, которому я по-сылал несколько листов из этой книги, утверждал, что она писана на грече-ском языке и что посланные ему листы заключали в себе начало Евангелия. Может быть, уцелели еще несколько подобных книг, но страх, наводимый мусульманским духовенством, заставляет их скрывать»[94].
А вот другой случай. В 1893 году Г. Вертепов при посещении храма Тхаба-Ерды услышал, что в нем прежде было Евангелие, которое куда-то ис-чезло. Говорили, что оно не пропало, а хранится у одного из ингушей в со-седнем ауле. Вертепов принялся за розыски, но обладатель священной книги тщательно скрывался. «Наконец, - пишет автор, - в 1895 г. мне удалось до-быть небольшой кусок пергамента от этого Евангелия, а в 1896 г. я узнал-таки имя обладателя священной книги. За небольшое вознаграждение он ус-тупил мне все сохранившиеся листы. Это оказался Псалтырь, писанный от руки на пергаменте древним грузинским шрифтом»[95].
Подобных фактов можно привести множество. Все они свидетельст-вуют о большой живучести среди горцев христианских религиозных тради-ций.

ВСЕПОДДАННЕЙШИЙ ОТЧЕТ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО КАВ-КАЗСКОЙ АРМИЕЙ ПО ВОЕННО-НАРОДНОМУ УПРАВЛЕНИЮ ЗА 1863-1869 гг.
"...горские общества Большой Кабарды (Балкарское, Безениевское, Хуламское, Чегемское и Урусбиевское, все пять тюрско-монгольского племени), будучи замкнуты в горных ущельях относительно весьма сильными кабардинцами, в прежние времена находились в весьма тяжкой зависимости от кабардинских князей, без покровительства которых им было невозможно, ибо только безусловным подчинением себя кабардинским князьям… горцы приобретали защиту от хищнических набегов кабардинцев и спокойно пасли свои стада на плоскости Кабарды, платя при этом своим покровителям условленную дань».

Жамал, не обращай внимания на тех, кто тебе завидует.
Самое главное, что я с тобой разговариваю в уважительном тоне (-:
И язык у нас с тобой один (-:
Дзегашт, веди себя достойнее....
Всем остальным Салам! (-: вот....вернулась только что из Ростова (-:

В истории ТЮРКОВ было всякое. Бывало, что соседние народы воевали между собой и внутри каждого народа водилась смута. Это было не только у тюрков.
Про монгольское владычество в орде, у меня большие сомнения. Нет ни письменных, ни устных памятников этому. Нет преданий у самих монголов про Иго. Огромное количество слов в русском языке тюркские, названия мест и городов. Так же у арабов, венгров, немцев и т.д.
На счет противоречий.
Мы живем в большом количестве в Казахстане. Очень многие прекрасно ведут свой бизнес. Представлены в органах управления на самом высоком уровне. В науке, медицине и т.д. Кстати, очень много балкарцев и карачаевцев живут компактно в самом лучшем месте в А-Ате. Казахи к нам великолепно относятся. Это они, кстати, первые подняли тему тюркского единения (не в ущерб другим народам).
Проходят фестивали и конференции тюркских народов, созданы молодежные организации т.д. и т.п. Я сам живу в А-Ате и достижения Казахстана это наши общие достижения.
Я рад за турецких братьев их экономическое развитие. Но, достижения в науке по значению достигнутые представителями наших татарских братьев не оспоримы. Чего стоит научная школа академика Сагдеева из Института космических исследований, академика Рахматуллина их ИМ МГУ и т.д.
Но, в тоже время мы кавказцы и отношения с кавказскими народами для нас, конечно, приоритетные.

Жамалу
Судя по твоим предыдущим сообщениям, веселое настроение у тебя далеко не всегда.
Что касается твоей идеи 200-миллионного тюркского мира (хотя на balkaria.ru упоминается цифра в 65 миллионов, но не это важно), то это сродни утверждению - я принадлежу к 6-миллиардному человечеству.
как ты сам написал, тюркский мир совсем неоднороден ни по менталитету, ни даже по расовой принадлежности. Гордиться подвигами представителей других наций - это может даже и правильно, но Тамерлан воевал с Тохтамышем, монголы разгромили кипчаков. Почему-то они тогда, разговаривая почти на одном языке о тюркском единстве не думали. Неужели ты считаешь, что что-то изменилось сейчас.
Что касается турков, то они обладают самым главным, на мой взгляд, преимуществом перед татарами (при всем моем уважении к последним) - они обладают суверенным государством, темпы развития экономики которого, сравнивают иногда с экономическим чудом послевоенной Германии. Так что роль "первой дуды", скорее всего им и принадлежит в "200-миллинном тюркском мире"

P.S.
АСлану. Ирония в отношении меня- это твое право, но в отношении девушки она не должна быть желчной.
И пиши в следующий раз правильно название г. Алма-Аты. Вторые части Алма-Ата, Нью-Йорк и т.д., пишутся с большой буквы.

Мне кажется, что для нормальной комфортной жизни человеку важно все и сантехника и электроника и авто и дороги для них, короче все, что делает нашу жизнь удобней. Все-таки 21 век. Если бы все эти бытовые мелочи были бы в наличие у моих земляков на Кавказе, я был бы очень рад. К сожалению, все это стоит не дешево, а заработать на Кавказе сейчас, видимо, не всем просто.
Дине.
Огромный 200 миллионный ТЮРКСКИЙ МИР не однороден и не однозначен. Менталитет каждого народа зависит не только от религии, языка, но и от места в котором он живет. Татары мне кажется практически европейцы, балкарцы, карачаевцы- кавказцы, казахи, киргизы и т.д. азиаты. Опять же турки стремятся играть первую дуду, но в интеллектуальном потенциале они сильно уступают тем же татарам. Короче вопросов хватает. Но есть и главное Мы представители ТЮРКОВ, которые играли и играют огромную роль на просторах Европы и Азии, владеющими огромными территориями и ресурсами (один Каспий чего стоит!) со времен Атиллы-победителя Рима, а может быть и раньше. Раз мы тюрки мы друг друга поймем, как говорил султан Бей-Барс.
Дзегашту.
Матросом я не был. Я служил в Особом отделе ракетной бригады, кстати, был два раза чемпионом ее по самбо, за что два раза получал отпуск и возможность не прерывать учебу в ВУЗе. Где лексика была, кстати, далека от норм «Института благородных девиц».В запасе у меня много чего для тебя интересного и забавного, но я дал слово Дине…увы,да и это уже всем надоело как и мне,а настроение у меня поверь,как всегда веселое.
P.S.Извиняюсь за длинное сообщение.

ЭЙ АДЫГИ ЗАХОДИТЕ ЧАЩЕ В ЧАТ НА ЭТОМ САЙТЕ!!!!!!!!!

Жамал, теперь я знаю почему ты помешан на сортирах. Ты, оказывается ими вплотную занимаешься. Так что обижаться с твоей стороны на определение "говноед" не стоит, т.к. это соответствует действительности.
А то я подумал, что ты матрос, кубрики нам тут всем устроить обещал.
всего наилучшего твоему сортиру.

Жамал, мне тут один армянин прелагает по оптовым ценам, самовывоз из Краснодара....
вот думаю.....(-:
Кстати, насчет языка...все таки это один большой тюрский язык (-:
АСлан, я сама не живу в Черкесске, но бываю там частенько.....так вот...дружу там со всеми (-: У меня в Черке целый интернационал, черкессы, ногайцы, татары, карачаевцы, абазины, русские, и даже чеченцы (-: И мы отлично проводим вместе время не выясняя кто есть кто.